Пальмы, солнце, алый снег - Страница 31

Вот и уходила из больницы через три, как и обещали врачи на «Скорой», недели – с вылеченной пневмонией и с разбитым сердцем. Потому что Дима у своей Звездочки даже телефона на прощанье не попросил. Просто холодно улыбнулся и сказал: «Ну, бывай, Ярослава. Мне с тобой было даже забавно…»

Ярослава тогда не поверила, что он этой фразой ее просто послал. И – где только гордость была! – стала насаждать ему. Караулила Диму под воротами больницы. Выклянчила у медсестер его телефон, звонила домой и дышала в трубку. Даже в медицинский институт к нему приезжала…

Работать стало некогда, и кашель опять вернулся, и баба Валя смотрела строго, и сбережения иссякали… А результат получился таким: утомленный Дима просто приказал ей отвалить . На все четыре стороны. А мудрая баба Валя, когда Ярослава рыдала в своей комнате с эркером, сказала, что она в таком исходе их романа и не сомневалась. И озабоченно поинтересовалась:

– Ты не беременная хоть?

– Нет, – поспешно буркнула Ярослава.

– А то смотри, – припугнула бабуля, – забрюхатишь – мигом прочь с квартиры пойдешь.

А Ярослава – менструаций у нее не было уже два месяца – безнадежно думала: «Может, попросить у Димочки, чтобы помог? Он ведь врач, у него связи…»

Но потом вспомнила любимый фильм, как Алентова у своего Рудика помощи просила, – и поняла: Дима опять ее просто выгонит. Скажет: «А я-то здесь при чем? Сама залетела – сама и крутись как знаешь».

А ведь ей всего восемнадцать, и у нее ни денег, ни прописки, ни родных…

…Как после такого, как говорится, начала жизни на весь свет не озлобиться? И как не злиться на успешную и сытенькую беременную Аленку? Ведь она чуть постарше, чем была тогда сама Ярослава, а уже и обручальное кольцо с брюликами, и дорогущие СПА-процедуры без разбору, и номер люкс в роскошном отеле. А ведь явно не умней. И не талантливей. И характер дрянной…

Но только вот парадокс: Ярославе-то обычно уничтожить человека куда проще, чем пожалеть. А с этой Аленой какая-то мистика. Ну, не пришла она к завтраку – так вроде возьми и выкинь ее из головы. Тебе-то что до нее? А все равно волнуешься. Вдруг – вчера-то день нервный был – ночью случилось чего? Кровотечение или, не дай бог, преждевременные роды? Вдруг ее в больницу увезли?..

…И когда Алена не появилась и к обеду, Ярослава решила: она должна навестить свою несносную шапочную подружку.

Она быстро, без аппетита, поклевала еду и решительной походкой направилась в Аленин номер.

Алена, молодой специалист, 216-й день

Тук-тук… тук-тук…

Сначала вежливо.

Тук-туру-тук. Тум-тум.

Стала терять терпение. И, наконец:

Бам-с! Блюм! Бу-бух!

Да что за идиотский отель! Сначала едва не угробили, а теперь так навязчиво ломятся! Ну ясно же: раз не открывают, значит, посетителей здесь не ждут!

Я лежала в постели и психовала.

Беда заключалась в том, что, несмотря на пережитое, находиться в горизонтальном положении мне решительно не хотелось. Наоборот, так и тянуло вскочить. Нацепить на лицо суровую маску. И немедленно отправиться разбираться. В службу охраны. К директору. Или даже просто сесть в машину и рвануть в ближайший городишко, в милицию. Писать заявление. Не спускать же с рук, что какая-то тварь берет напрокат снегоход и устраивает на нем охоту – и нет бы за мужиком каким, а за беспомощной беременной женщиной!

Но только вставать и отправляться действовать мне было никак нельзя. Пузожитель – видно, досыта нахлебался маминого адреналина – вел себя безобразно. Прыгал, пинался, вертелся волчком. И живот был словно каменный и горячий, хоть блины на нем пеки. Да еще и потягивает его так противно… Словом, встанешь, помчишься восстанавливать справедливость – и получишь вместо оной преждевременные роды…

Так что пришлось боевые действия отложить. Позвонить врачихе? Выслушать ее причитания? Накушаться, по ее же совету, но-шпы – и теперь лежать и умолять Пузожителя, чтоб успокоился? И посидел в мамином животике положенные ему полтора месяца…

Бум-бум!

В дверь между тем продолжали ломиться. Встать, что ли? Выгнать?

– Алена! Это я, Ярослава! – раздался приглушенный голос.

Вот как? А мне вчера за ужином показалось, что она больше мне слова не скажет – так рассердилась из-за того, что я рыжую Александру обличать начала.

– Сейчас! – выкрикнула я.

И, охая в стиле пенсионерки с подагрой, выползла из постели. Я, правда, была в одной футболке. И волосы дыбом. Впрочем, плевать.

Осторожно, по стеночке, выйдя в коридор, я распахнула дверь. И тут же налетела на вихрь:

– Аленка, боже мой! Что с тобой? Ребенок, да?!

Хватает за руки, тревожно всматривается в лицо:

– Тебе немедленно нужно лечь. Держись за меня. Ох, живот твердый, матка в тонусе, у тебя хотя бы но-шпа есть?

Как ни была я слаба и растерзана, а отметила: Ярослава демонстрирует удивительную осведомленность в вопросах деторождения. Что очень странно для женщины, которая пару дней назад утверждала: мол, ни разу в жизни беременной не была. Но ловить ее на слове я не стала – просто сил не было.

Позволила отвести себя в постель. Накормить очередной но-шпой. Не возразила и против чая («Только, ради бога, горничную не зови, у меня на дне сумки кипятильник лежит!»).

А когда чай («Слабенький, как и положено беременным!» – важно провозгласила Ярослава) был готов, я рассказала ей про свое утреннее приключение.

– Какой кошмар! – выдохнула она. И неожиданно прибавила: – Какая же я дура!..

– Ты? Почему? – не поняла я. И даже нашла в себе силы пошутить: – Это ты, что ли, тем снегоходом управляла?